Зюсан Рене - Трудные Времена
Рене Зюсан
Трудные времена
Однажды летом Жану-Жюльену довелось увидеть редкое зрелище. На одной из
станций, через которую он проезжал, паровоз выпустил из трубы большое
кольцо дыма. Это великолепное белое кольцо, диаметром в три метра, с ясно
очерченными контурами, поднялось прямо в чистое небо и зависло на месте.
Жан-Жюльен в странном волнении вскочил и высунулся из окна вагона.
- Посмотрите туда! Туда! - закричал он своим попутчикам.
Те удивленно подняли брови, снизошли до мимолетного взгляда в окно и
опять погрузились в чтение газет. Жан-Жюльен был удручен. Никогда еще он
не осознавал так отчетливо, до какой степени большинство ему подобных
бесчувственно ко всему необычному: они видели лишь то, что следовало
видеть.
Он рассказал о происшествии на службе, где над ним и без того
подтрунивали, называли фантазером и отсылали к сказкам Перро и братьев
Гримм.
Трое его коллег были крайне несхожи. Должность, которую занимал толстый
и самодовольный Дюгулен, была настоящей синекурой. Он наслаждался ею и по
инерции отметал от себя все, что могло бы потревожить его интеллектуальный
или профессиональный покой. Над окладистой рыжей бородой стройного и
элегантного Балле красовались очки без оправы. Он не отвергал гипотезу о
пришельцах, но воспринимал ее как увлекательную умственную игру, полигон
для воображения, и ценность ее была обратно пропорциональна допускаемой
вероятности. Рудон же был старичком от рождения: погруженный в афоризмы
раб благопристойности, замотанный в кокон праведной жизни и высокой
нравственности...
Между ними происходили долгие словесные поединки, полные сарказма, и
отголоски высказываний Жана-Жюльена доносились иногда до соседних
кабинетов, сея беспокойство. Перефразируя знаменитое выражение: "Я не верю
в приведения, но боюсь их", Жан-Жюльен заявлял: "Я в самом деле не верю,
что внеземные цивилизации существуют, но надеюсь, что они есть!"
Конфликт достиг кульминации однажды вечером, когда Жан-Жюльен,
собираясь уходить, достал из ящика своего стола книгу об НЛО.
Перехваченные им в тот момент взгляды вызвали у него приступ долго
сдерживаемого гнева. Ирония, сарказм - пожалуйста, но жалость - уж это
нет!
Встав перед коллегами, он обратился к ним приблизительно со следующими
словами:
- Ну, господа, если бы за глупость карали смертью, вам не пришлось бы
долго ждать наказания! Взгляните же на себя: одеты в готовое платье - у
вас и мысли готовые. Из-за таких, как вы, наука движется вперед
черепашьими шагами! Вбейте себе в голову: они среди нас! Эльфы и феи,
марсиане и внеземные роботы - все те, кому вы отказываете в существовании,
но кто лишь терпит ваше... Лишь до поры до времени, господа, лишь до поры
до времени...
Он вышел, оставив их в растерянности.
- Не может быть! - выкрикнул Балле. - Вы слышали? Говорить подобные
вещи! В наше время!
- А знаете, - подхватил Рулон с горячностью, - знаете, что такие
личности опасны? Мечтатели? Конечно, на первых порах они безвредны, но по
мере того как повторяют одно и то же, смущают умы, разжигают воображение,
их начинают принимать всерьез!
- Еще триста лет назад такие речи привели бы его на костер, - прошептал
благодушный Дюгулен. В его голосе слышались нотки сожаления.
Балле вновь заговорил, открывая окно:
- Да, костры. Хорошее было время. Как только фантазер становился
опасным, хоп... Спокойней было. Правда, и теперь многие считают подобных
жан-жюльенов чудаками...
- Чудаками! - кисло повторил Дюгулен. - Но ведь кое-кто начинает вер
