Зайдель Януш - Феникс
Я. ЗАЙДЕЛЬ
ФЕНИКС
Шоссе было старое, и лишь изредка попадались встречные машины. Последние
несколько миль он ехал буквально в дремучем лесу. Иногда машину сильно
подбрасывало на выбоинах в асфальте. Брейт любил такие дороги, тенистые, почти
безлюдные. Собственно, вырываясь из раскаленного зноем Мертона, он стремился
именно к одиночеству. Оставив позади душные закоулки, лекционные залы и
лаборатории, он чувствовал, будто сменил кожу, смыл с себя налет усталости,
накопившейся за целый год. Он знал, что первые часы "бегства" - самые приятные
во всем отпуске. Потом от безделья снова нахлынут проблемы, о которых ему
сейчас не хотелось думать.
Машинально объезжая глубокие выбоины на шоссе, он незаметно для себя
погрузился в неотвязные мысли, которые - он знал подсознательно - раньше или
позже приведут его к размышлениям, так резко прерванным несколько часов назад
его отъездом в отпуск.
Он ехал без остановок - куда глаза глядят. Ему было безразлично, где
провести эти несколько недель. Дорога зла... Кто знает, куда она приведет?..
Но видимо, ехать по ней можно, раз она существует. Каждое познавательное
действие - подобная дорога в незнакомое: неизвестно, к чему стремишься...
Иногда это бездорожье и ухабы. А так ли в науке?.. То есть всегда ли трудная,
изъезженная противоречиями дорога приводит к фальшивым, бессмысленным выводам?
Когда отправляешься на прогулку, можно позволить себе путешествие в
неизвестность. Но если дело идет о расширении человеческих знаний, можно ли
разрешить себе транжирить драгоценное время на бесцельные, слепые искания?
Рассуждения о смысле познания мира, конечно, наиболее спорный вопрос в
философии науки. Если уж ты избрал дорогу исследователя, надо быть готовым к
тому, что будут и колебания и шаги в сторону. Что и подтверждается историей с
этими несчастными грактитами, которые отняли у всех столько дорогого времени,
а загадка до сих пор не разгадана. Каждый, кто имел дело с грактитами,
несомненно, приходил к тому или иному выводу. Но только авторы-фантасты
позволяли себе выдвигать "гипотезы" без убедительных доказательств. У Брейта
была своя личная гипотеза, но это не имело значения. Грактиты - эти
"космические орешки", как их называла пресса, "камни, упавшие с неба", -
оставались лишь тем, чем и были с самого начала: дьявольски твердыми камешками
грязно-фиолетового цвета величиной с лесной орех.
Первый грактит нашел какой-то турист во время похода в горы. Когда в его
палатке никого не было, что-то вроде пули пробило плотный прорезиненный настил
и вошло в землю на несколько дюймов. Грактит упал сверху совершенно отвесно, и
это особенно заинтересовало туриста. Он выкопал "камешек" и рассказал о нем
своему спутнику-журналисту. После появления заметки в газете редакцию засыпала
лавина гравия и камней, приблизительно отвечающих описанию и фотографиям
загадочной находки. Из груды камней без труда удалось выбрать несколько
совершенно идентичных первому. Каждая грань, каждое ребро без изменений
повторялись во всех образцах. Это было невероятно, если принять во внимание,
что камни присылались из самых различных мест страны. Их находили главным
образом на твердых настилах, на бетонных плитах аэродромов, на скалах, на
асфальте шоссе. Внешняя поверхность грактита была так тверда, что невозможно
было ни разбить его, ни отколоть от него хотя бы маленький кусочек. Гипотеза о
космическом происхождении грактитов принадлежала прессе, поэтому ее передали
на рассмотрение астрофизикам. Зате
